Изменилось ли новгородское общество со времён призвания рюрика

Кажется нет...............................

 истории Европы, как известно, сложилось два типа институтов власти, которые условно можно обозначить как «республиканский» и «монархический», т.е. основанный либо на выборности, либо на наследном праве. Эта разница между двумя моделями организации власти лучше всего была определена когда-то в одном школьном сочинении (журнал «Юность» публиковал наиболее выдающиеся перлы): «Король – сын своего отца, а президент – нет».
Хотя сравнительный анализ обеих моделей был бы интересен, выборные институты я оставлю за скобками, и продолжу разговор о том институте, который условно назвала «монархическим», связав его, естественно, с призванием Рюрика и проблематикой древнерусского института княжеской власти.

Мне уже приходилось писать, что сохранилось достаточно много сведений в источниках, сводный анализ которых дает логичную картину, раскрывающую смысл призвания Рюрика. Из рассказов, сохранившихся в Лаврентьевской, Никоновской, Воскресенской, Иоакимовской летописях, мы видим, что Рюрик и его братья приглашались как князья в силу своих наследных прав. Аналогичное понимание событий сохранилось в так называемых политических сказаниях русской литературы XIV-XVII вв., а также в произведениях западных авторов XV-XVIII вв. (например, у Мюнстера, Герберштейна, Стрыйковского, Дюре, Селлия и других). Ценным западноевропейским источником для понимания смысла призвания Рюрика являются немецкие, прежде всего, мекленбургские генеалогии.

Но с XVIII века все эти источники стали отметаться и подменяться рассуждением: ну, что там летописцы?! – либо врут, либо путают. «Альтернатива» с тех пор и до наших дней предстает, в основном, в двух вариантах.

Первый вариант – призвание Рюрика с братьями было приглашением защитников на основе договора- «ряда» – наиболее подробно разрабатывается Е.А. Мельниковой и В.Я. Петрухиным, в последние годы активно развивается в работах Е.В. Пчелова. Я назвала эту концепцию концепцией «князя по найму», за что с недавнего времени на меня стали обижаться и говорить, что «по найму» – это неправильное понимание. Но почему же неправильное, если, например, Мельникова в одной из своих последних работ буквально пишет: «Заключение договора… между князем-наемником и новгородской знатью превращается со временем в норму».

По представлениям сторонников второго варианта, упомянутый «ряд» на самом деле скрывал завоевание, завоевательную экспансию норманнов в Восточной Европе (из последних работ, развивающих эту версию, можно назвать работу Стефановича), т.е. сначала было завоевание, а потом – договор.

Общий посыл для сторонников обоих вариантов таков: данные летописей – это «конструкт» новгородских и киевских летописцев XI века, созданный под влиянием разных традиций и конъюнктурных соображений. Поиск источников, откуда русские летописцы могли позаимствовать свои рассказы, идет от ветхозаветной Книги царств до западноевропейских источников.

Излюбленным примером историков, черпающих подтверждения для своих концепций, является известный рассказ из истории завоевания Британии англосаксами о полулегендарном Вортигерне – верховном правителе бриттов – и германских (как их называют в литературе) наемниках Хенгисте и Хорсе. По преданию Вортигерн пригласил последних, чтобы те помогли остановить вторжения пиктов и скоттов (период около 450 г.). На этот пример указывал ещё Шлёцер, его же я рассматривала в заметке о том, как наследовалась власть и призывались правители. Здесь же напоминаю о нем для того, чтобы показать: поиск ведется во всех мыслимых направлениях, кроме одного. Никто не ищет примеров именно призваний правителей и не задается вопросом, как обстояло дело с этим в других европейских странах. Было ли такое явление – призвание правителя «со стороны» – и как оно функционировало?

Но оказывается, призвание правителя «со стороны» может быть зафиксировано в истории всех правящих домов Европы, многие из которых (особенно, монархические институты в небольших странах) просто не пережили бы иначе всех кризисов власти. Однако такое призвание было подчинено определенным правилам: в основе своей оно исходило из родовой принадлежности избираемого кандидата к правящему роду, чем определялась легитимность правителя. Данная традиция передачи власти в рамках одного рода, выделившегося из социума в качестве правящего, уходит в глубокую древность и связана со спецификой духовной жизни ещё первобытного общества. Сакрализация природы породила обожествление духов предков – оберегов и гарантов благополучия. Выполнение ритуалов по общению с духами предков возлагалось на представителя рода, к которому принадлежали наиболее прославленные предки, поэтому родовая принадлежность и сделалась основой определения легитимности правителя. Но принадлежность к роду не определялась только кровным родством